Проект о том, как находят клады в северных предместьях Санкт-Петербурга, завершается. Метод исторической реконструкции событий раскрывает, наконец, тайну генерала Абрахама Крониорта.
Как находят клады
Тайник
Бьорн, взобравшись на ближний холм, осмотрелся вокруг и, махнув рукой в сторону леса, который подходил к холму довольно близко, спустился, взял под уздцы вконец измотанную лошадь, и направился вслед за Нильсом.
Войдя в лес, не углубляясь однако далеко, они тут же приметили огромный дуб и начали рыть возле него небольшую, но глубокую яму. Дёрн, который Нильс предварительно снял, был аккуратно сложен неподалёку.
Подостлав на дно ямы еловые ветви, Эклунд опустил на них оба мешка и сверху тоже набросал еловый лапник. Затем схрон присыпали землёй и снова аккуратно уложили дёрн. Оставшуюся землю Нильс унёс в своём камзоле подальше в лес, чтобы не навела кого-нибудь на опасную мысль…
Всё было готово, и теперь даже сами беглецы, не знай они примет, – огромный валун, лежавший под холмом, находился на одной прямой с последним и с дубом, под которым был зарыт клад, – не смогли бы отыскать это место!
И тут Бьорну пришло в голову… – А знаешь, Нильс, – не худо было бы располовинить наш клад: ведь если найдёт его кто, – всё потеряем! А так половина хоть останется. Мысль понравилась Нильсу, и они снова, не поленившись, откопали сокровища, взяли один из мешков, и опять замаскировали это место, да так, что и комар носа не подточил бы!
Второй мешок запрятали таким же образом в другом конце поля, тоже приметив место, – у развилки дорог. Затем Нильс оставшуюся землю снова потащил в лес. Пока он занимался вторым схроном, его друг воротился на прежнее место, вероятно, ещё раз всё проверить.
«Ну что ж… – мелькнула у Бьорна другая и не менее интересная мысль, – теперь я бы и один справился, пожалуй… да и надёжней одному-то», – и, осмотрев уже порядком подзатупленный тесак, он стал дожидаться простодушного Нильса.
Тот не очень-то спешил, и за несколько минут ожидания, которые мудрая судьба предоставила им обоим, буря чувств нахлынула вдруг на Бьорна: личная выгода… товарищеские отношения… и наконец, грех, который не так-то легко взять на душу даже и за три пуда золота! А тут ещё и сухая ветвь хрустнула…
Через минуту-другую за кустами вдруг показалась голова лося, увенчанная ветвистыми рогами: лось, испугавшись, видимо, не меньше, тут же метнулся в лес, ломая сучья и вскоре скрылся в чаще – … и Бьорн живо представил себя одного, на ночной дороге по пути к Выборгу, среди всей этой лесной жути! – И … и «старая дружба» окончательно взяла верх!
– А теперь давай, поклянёмся… – торжественно и тихо произнёс несостоявшийся убийца, дождавшись своего старого друга, – … поклянёмся по совести, что ни мы, ни наши дети, – никто и никогда не посягнёт на чужую долю! (Эх, так уж повелось на грешной земле, что первыми о совести говорят… – ну да что там!)
– Давай… если тебе так хочется, – чуть удивлённо ответил товарищ. И они торжественно поклялись…
А бой шёл уже под Систербэком. Бьорн, увидав свободных лошадей без седоков, испуганно метавшихся среди хижин, решил было направиться прямо к ним, но поразмыслив немного, залёг в канаву близ одной из покосившихся изб, пригласив знаком Нильса сделать то же: в этой неразберихе, в этой трескотне ружейных выстрелов, в этом визге картечи в них могли спокойно пальнуть и те и свои!
И друзья решили переждать в сухой канаве. Только они приняли такое решение и уже высунули головы, чтобы осмотреться, как вдруг Эклунд почувствовал… и довольно ощутимо, – толчок в спину… Обернувшись, онемел от ужаса! – Над ними, улыбаясь, – «по дружески», – стояли двое русских солдат!
Один из них, постарше, держал наизготовку штуцер с прикрученным гранёным штыком и, усмехаясь в седоватые усы, кивками и бесцеремонными тычками штыка «предлагал» подниматься и следовать за ним. Другой же, спрыгнув в канаву, уже ловко выворачивал руки Нильсу и стягивал их сзади ремнём.
– К штабс-капитану Медведеву… на Заячий! – коротко бросил старый драгун, и они направились к русским позициям. … И тут-то Эклунд с горечью вспомнил о том лосе, который так некстати его вспугнул…
Так, просто и ненавязчиво, перешли Бьорн Эклунд и Нильс Бекман на службу к русскому Императору и стали служить ему верой и правдой… – ну, в общем, так же примерно, как некогда служили они и шведскому королю. С этого злополучного дня судьба развела их по разным дорогам: Бьорн был направлен за Большой Камень, на Урал… а Нильс, как артиллерист, остался здесь, – укреплять новую столицу и помогать строить российский флот. И более они не увиделись…
Много позже, став уже российским подданным, Нильс Бекман изложил всю эту историю, – их историю с кладом Крониорта, – в которой сообщил даже о месте закладки золота, однако… Однако, даже в рукописи указывалось, что клад сей, – когда обстоятельства позволили воротиться в эти места, – клад просто-напросто исчез! Нильс Бекман, конечно же, свалил всё на Бьорна, и дело на том и закончилось.
Как находят клады
Находка
У Владимира появился новый сосед. Он, купив сад с развалюхой, начал с того, что, расчистил участок, подготовил площадку для строительства дома, а затем надумал рыть колодец. Ну чо ж, задумка правильная: местность – что надо, есть куда «бросить взгляд»; прекрасные условия и для «лёгочников», и для «сердечников»; а тут ещё и собственный источник чистой воды!
Близость же к заливу и к живописнейшему озеру, на лесистых берегах которого можно было проводить напролёт все дни быстротечного лета… наличие железной дороги… – всё это ставило здешние места вне конкуренции.
Мякинин, решив наладить отношения с новым соседом, намекнул, что мог бы (как потомственный лозоходец) наметить наиболее подходящие места для будущего колодца: ведь, интересно же сравнить его выводы с выбором места закладки, что определит контора колодцекопателей. Сосед согласился (видимо, он был падок на всякие такие «народные» штучки), а когда узнал, что Владимир ещё и доцент… – короче, они довольно быстро сошлись.
Владимир, ещё с вечера подготовив необходимые инструменты, – металлическая рамка, свободно вращавшаяся в корпусе шариковой авторучки и давным-давно заменившая свежесрезанную и расщеплённую до середины лозу, составляла весь их нехитрый арсенал, – ранним субботним утром позвонил соседу… и минут через сорок они приступили к «делу».
Участок мысленно разбили на квадраты, – Фёдор (так звали соседа) старательно пометил их на заранее подготовленном плане, – и Мякинин медленно, шаг за шагом, стал обследовать их, держа в руке свой нехитрый инструмент. Рамка оставалась неподвижной. …И лишь часа через полтора непрерывной работы она вдруг начала вращаться – в правом углу делянки, за домом. Место пометили на плане; затем обошли весь участок, – нет, только здесь!
– Туговато с водицей, – подвёл итоги Мякинин, – в одном только месте и можно пробовать рыть. (Как впоследствии оказалось, это подтвердили и пробные бурения колодцекопателей).
– Владимир, – обратился к «лозоходцу» Фёдор, – а что если… не воду искать, а, скажем, – он снял с пальца массивное золотое кольцо и подбросил его на ладони, – ну, скажем, вот эту штуковину?
Мякинин с сомнением покачал головой, – боюсь, маловато будет… вот если б… – и он добавил к кольцу свои золотые карманные часы с цепочкой, – а давайте, попробуем!
Кольцо с золотыми часами, завязанные в тряпку и тайком от него закопанные в землю на четверть метра, он отыскал играючи! – Фёдор отойти даже не успел, как Владимир позвал его обратно.
– А как же Вы так быстро перестроились-то, – сосед не мог скрыть своего удивления. – Хм! Да тут дело нехитрое… и всего-то надо… – в голове держать лишь то, что ищешь, вот и вся наука, – ответил, хитровато прищурившись, Владимир, – да навостриться маленько…
«Маленько навостриться…» – повторил про себя Мякинин, на губах которого продолжала играть едва заметная улыбка.
Как-то вечером, Владимир, сидя на скамейке, что у крыльца, погрузился в воспоминания о давно ушедшем… Память услужливо напомнила ему о диссертационной работе, защита которой прошла с таким блеском, – помнится, он даже обосновал историческую ценность их дома, обратив внимание на рисунок, выбитый на фундаменте… что-то вроде трезубца, – а затем поток мыслей вновь вернул его в реальность повседневности.
Дальше мысли пошли о кладе Крониорта, поисками которого он был так озабочен, и о том, что стоило бы возобновить эти поиски, но уже не в дубовой роще на мысу, о которой сказано в рукописи и где давным-давно всё копано-перекопано. А… а где тогда? Да и не хватит ли гоняться за этим Крониортом, – может, и в своём доме кто из предков клад заховал, вона, какой древний! Синица в руке… не журавль в небе, попробовать стоит.
Что ж, для него это было привычным занятием: искать места для колодцев его уже многие приглашали, – потомственный лозоходец, как никак! Можно и клад поискать смеху для…
Целый месяц бродил он по дому с металлической загогулиной – и… ничего! Потом перешёл в сад… И вот как-то, уже намереваясь бросить это занятие, он заметил вдруг, что рамка его, обычно спокойная, стала резво поворачиваться у одного из углов дома…
Он не единожды перевзвесил груду чуть потускневших золотых монет, – почти сорок два килограмма! – а потом долго, в течение двух недель, отходил от шока: ведь и десятой части этих сокровищ хватило бы не на одно поколение! Да, – его далёкий предок много раз подумал, прежде чем спрятать клад вне стен дома, (который и сгореть мог, и быть ограблен), а рядом с ним, буквально в двух метрах!
Как находят клады
Клад Крониорта
– Хозяин! – старый мастер, отложив зубило и молоток, вытер со взмокшего лба пот и выпрямился, с явным удовольствием разогнув спину. – Работа справлена, барин… иди, погляди-тко.
Затем он плеснул на тряпицу воды из глиняного кувшина и протёр только что вырубленный на камне рисунок, – трезубец на коротком древке, нацеленный остриями наискосок, вверх! Хозяину понравилось. Он принял работу и щедро расплатился с камнерубом.
Затем, грузно опустившись на скамью возле крыльца, – эх, годы своё берут! – неторопливо достал кисет и предложил мастеру. Тот, вежливо отказавшись и сложив в кожаную суму нехитрый инструмент, вскоре ушёл, явно довольный заработком. Старик же вынул из кармана большую изогнутую трубку и стал набивать её табаком.
Да! Многовато годков минуло с тех пор, как обосновался он в этих местах! Перед глазами вновь мелькнули отблески столичной мишуры: дворец, большой праздничный стол, уставленный сказочными лакомствами всех видов и стран… рыбой… – его рыбой! Сам Император вручил ему на прошлой неделе золотой знак, – эмблему какого-то там … мейстера, – снепривыки-то и не упомнить! – ну, в общем, главного поставщика рыбы двора: с трезубцем на фоне рыбачьей сети.
Теперь он давно уже не выходит в море! Нынче он – хозяин большой рыболовецкой артели! А как всё это начиналось, давным-давно, – за пеленою лет! Старый рыболов пыхнул трубкой, выпустив кольцо дыма, и долго наблюдал, пока оно, кружась, не растаяло в вечереющем небе. Вот так и вся жизнь… – покружится, повертится и растает, как это колечко дыма. – Э-хе-хе!
Старик вспомнил тот день, когда ввалились к нему те два оборванца-шведа… как потом крался за ними, делая большие петли по лесу, – интересно же: за ржавую лопату золотой не пожалели… на который он лошадь потом купил! – как притаился в буреломе, наблюдая за ними, когда они закапывали клад…
Затем, пыхнув ещё разок, – на сей раз колечка уже не получилось: видимо, случай не всегда выпадает, – он покачал головой, будто вспомнив ещё что-то, и его лицо исказила презрительная гримаса…
… Швед, оставшись один, поднял тесак и… – тайного наблюдателя даже передёрнуло в ту минуту от дикого выражения его глаз! – «э-э, дружок, – подумалось ему, – да тебе, как погляжу, маловато половины-то будет!» – и, представив вдруг сцену кровавой расправы, он в негодовании сжал и переломил сухую ветку! … И тут же пожалел о содеянном!
Замышляющий недоброе насторожился, взглянул в его сторону и… и вот сейчас!.. И в это отчаянное мгновение, – Слава тебе, Господи! – над кустами показалась рогатая голова лося! Встревоженное животное удивлённо поглядело сперва на одного человека, неподвижно распластавшегося на земле… затем на другого, стоявшего в оцепенении с тесаком в руке, – и метнулось в чащу! Ух, – отлегло от сердца!
… Трубка погасла. Старик почмокал, пытаясь раскурить вновь, но тщетно. Тогда он тщательно выбил её о скамью, – видимо, всему есть начало и есть конец… – и засунул трубку обратно в карман камзола. И тут лицо его озарилось хитроватой улыбкой.
Да, он был свидетелем того, как эти молодцы, разделив груду золотых, отнесли половину в какое-то другое место. Ну а после, дождавшись сумерек в своём убежище, он уже спокойно и не таясь, вырыл золото, благо, прихватил с собой хорошую лопату с короткой рукоятью, и спрятал сокровище на другом конце рощи, ближе к заливу, под соснами, – не тащить же его в Систербэк, где вот-вот объявятся русские, тесня шведов!
А вскоре он рядом с тайником построил этот крепкий каменный дом, став первым поселенцем в сиих местах. Вот только другая половина… – как ни пытался отыскать и её, всё впустую! – она словно в воду канула. Эх, жаль, что побоялся тогда проследить, где её те шведы спрячут! Ну да ладно. Жадность, она ведь… Мог бы и это потерять, а может и жизнь даже.
Вяйно Мякконен, или попросту, Иван Мякинин, – как его вскоре окрестили русские, удовлетворённо хмыкнул: бывает же везение в жизни! Вот и сын его, и внуки пошли по тем же стопам: рыбачат и даже не думают покидать насиженного гнезда, хотя давно уж построили хоромы на Петербургской стороне, куда и он перебирается на зиму, а летом… летом же все здесь.
– Молодцы, ребята! Дай, Бог, им счастья и такой же удачи! А о кладе, что закопан близ дома, и который пользует помаленьку, он им пока не поведал, – не время ещё. Сперва пусть своим трудом хлеб добывать научатся, ну а там…
Вот и завершилась история – наш проект о том, как находят клады. В ней, конечно же, многое пропущено, однако, полное изложение событий можно отыскать здесь:
https://ridero.ru/books/tainy_peterburgskikh_predmestii_zoloto_kroniorta/
https://ridero.ru/books/mysteries_of_the_st_petersburg_suburbs_kroniorts_gold/
Итак, до следующей встречи!